В частности, Кирилл Александров даёт такую оценку: "безвозвратные потери гражданского населения можно распределить так: примерно 1 млн. – жертвы ленинградской блокады, до 2,2 млн. – жертвы нацистского террора в оккупации, 300 тыс. – избыточная смертность при сталинских депортациях народов, 1,3 млн. – повышенная детская смертность на остальной части СССР, более 5 млн. – повышенная взрослая смертность в результате ухудшения условий жизни по обстоятельствам военного времени на остальной части СССР (включая заключенных, умерших в ГУЛАГе, где годовая смертность в 1942–1943 годах составляла 20–25 %!). Последние две категории жертв войны среди гражданского населения особенно редко упоминаются и учитываются. Власть скрывала, что в военные годы существовала, например, массовая смертность от голода на Вологодчине, в Якутии и некоторых других регионах Советского Союза. Возможно, что погибшими и пропавшими без вести в годы войны считаются и примерно 450 тыс. советских граждан, на самом деле оставшихся после 1945 года на Западе и оказавшихся в эмиграции (включая беженцев из Прибалтики, Западных Украины и Белоруссии). Такой печальный порядок цифр. Точные же безвозвратные потери нашего народа в годы Второй мировой войны, боюсь, не станут известными никогда"
Цитата из книги М.Н. Супруна "Архангельск в войне": "по данным ЗАГСа за 1941-1944 годы в городе умерло 38 тысяч жителей. Из них половина пришлась на голодный и цинготный 1942-й. Жизнью каждого пятого горожанина, умершего от голода и болезней, заплатил Архангельск за своевременно направленные на фронт ленд-лизовские грузы, за построенные и отремонтированные корабли, за лес, целлюлозу, рыбу, - все то, что он мог дать стране. Жуткая статистика... В те годы она воспринималась лишь как потери «личного состава» или «контингента». Тогда цену человеческой жизни соотносили со взятыми высотами, подбитыми танками, кубометрами дров, человеко-часами. Стране и партии нужна была «одна победа». Вместе со страной победой жил и Архангельск."
Но особую ценность представляют собой свидетельства очевидцев, жителей советского тыла и оккупированных территорий.
И те воспоминания о военном времени, которые не делают чести советской власти, ревнители её памяти любят объявлять "перестроечными фейками". Далеко ходить не надо, в этом можно убедиться прямо в моём блоге: https://fluffyduck2.livejournal.com/1087412.html?thread=2658740#t2658740
Ниже публикуется свидетельство, которое трудно отнести к инсинуациям антисоветских злыдней, ибо оно было напечатано в травоядном издании "Лечебные вести" в 2007 году.
Елена Михайловна Поберовская в 1942 году работала фининспектором в советском тылу, а именно в прифронтовом Адлере.
"Тяжёлое было время, голод беспощадно уносил жизни людей.
- Светочка у меня пухла от голода, - с болью вспоминает Елена Михайловна, - мы хлеб делали из жмыха, из шелухи подсолнечных семечек. Ели крапиву и лебеду. А продовольственные карточки отдавали в детский сад..."
А как питались дети в детских садах Адлера и почему приходилось отдавать им карточки, когда собственная дочь пухла с голода - этого мы тоже не узнаем никогда. В 2007 г. Елене Михайловне было уже 93 года...
=======
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА НКВД КФССР В СОВНАРКОМ РЕСПУБЛИКИ «О СОСТОЯНИИ СНАБЖЕНИЯ НАСЕЛЕНИЯ ПУДОЖСКОГО РАЙОНА КФССР ПРОДУКТАМИ ПИТАНИЯ И ПОЛИТИЧЕСКИХ НАСТРОЕНИЯХ»
11 июня 1942 г.
Совершенно секретно
23 апреля 1942 г. в ЦК КП(б) и СНК Карело-Финской ССР мною сообщалось о тяжелом положении со снабжением хлебом населения Пудожского района и о нездоровых в связи с этим настроениях. Сейчас, по сообщению начальника Пудожского райотделения НКВД тов. Долженко, положение в районе со снабжением населения продовольствием еще больше ухудшилось. В течение мая с. г. населению района выдавалось с большими перебоями по 200 ─ 300 г. хлеба на человека. Других продуктов не выдавалось. Систематические недоедания в течение двух месяцев создали массовое истощение значительной части населения, а на почве этого и рост смертности.
В апреле с. г. по району умерло 238 чел., из них детей до 1 года ─ 67 чел. Только по одному Пудожскому сельсовету за 27 дней мая умер в основном от истощения 81 чел., в том числе детей до 10-летнего возраста ─ 17 чел. В Шальском сельсовете района из-за тяжелого продовольственного положения некоторые рабочие лыжной фабрики употребляют в пищу кошек и собак. Из общего числа рабочих фабрики (275 чел.) 30─35% освобождены врачом от работы исключительно по причине истощения, в результате чего в последнее время ежедневно умирает 2─3 чел. На Шальской пристани из 185 чел. не выходит на работу от истощения 30─35 чел.
В связи с таким явлением в районе заметно снизилась трудовая дисциплина. Работники предприятий и организаций в рабочее время бросают свое производство и часами простаивают в очередях за нормой хлеба, а иногда совершенно не выходят на работу. Тяжелые продовольственные затруднения в районе за последнее время вызвали случаи хищения коров и лошадей. Так, например, трудпоселенцы, бывшие кулаки К. и К., проживающие в пос. Кубово, украли и убили на мясо корову, принадлежащую служащему одной из организаций района. Трудпоселенцы, бывшие кулаки В., К. и У. украли и убили на мясо колхозную лошадь.
Имеют место случаи нездоровых отношений некоторой части колхозников к эвакуированному населению. Так, колхозники Семеновского сельсовета открыто говорят: «Черт вас сюда принес. Вы съели наш хлеб, а теперь приходится голодать» Такое отношение к эвакуированному населению наблюдается и со стороны отдельных председателей колхозов. Председатель колхоза «Им. X съезда Советов» Коловского сельсовета Рыбин эвакуированным не дает работы, при этом заявляет: «У меня свои колхозники все сделают. Вам никакой работы не будет».
В результате тяжелого положения в районе с хлебом и продуктами питания среди части населения, и особенно эвакуированных, проявляются нездоровые настроения. Приводим часть выявленных фактов упадочных и нездоровых настроений:
«Мы валимся с ног. Скоро все умрем в Пудоже голодной смертью, получая через день 200 г хлеба и все. Жаль маму, которая лежит четвертый месяц и ждет своей смерти. Люди умирают от голода на дорогах» (Карпова, жена красноармейца, эвакуированная в Пудож).
«Отец весь опух от голода. Дети лежат больные. Сама не могу ходить. Скоро наступит смерть. Нас сюда привезли заморить голодом, а не спасти от немцев» (Гаврилова, жена красноармейца, проживающая в Пудоже).
«Воскреснуть из мертвых нельзя, а мы уже на краю гибели ─ живые трупы. Норма 200 г. хлеба через 3-4 дня. Дети не встают и пухнут от голода. Будь прокляты жизнь и все пудожское правительство, которое о нас не заботится, а кушает в три горла. Папа умер от голода» (Архипов, Пудож).
«Переживаем жуткий голод. Больше не носят ноги. Народ падает на улицах и в очередях из-за головотяпства районных руководителей, которые не могли завезти хлеб. На нас жутко смотреть» (служащий аптеки, Пудож).
Отмечен ряд случаев со стороны отдельных граждан открытых заявлений и угроз о физическом истреблении детей. 22 мая 1942 г. бухгалтер заготконтроля Пудожского райпотребсоюза М. в присутствии ряда служащих заявила: «Если не помогут хлебом, то приду домой и задавлю своих детей».
Здесь можно бы привести много других фактов, но все они носят аналогичный характер.
Наряду с этим начальник райотделения НКВД тов. Долженко доносит, что в адрес руководящих работников района и республики поступают анонимные письма эвакуированных граждан с выражением недовольств и угроз в связи с продовольственными затруднениями. Так, в Пудожский райком партии для передачи уполномоченному ЦК КП(б) тов. Карпову поступило коллективное анонимное письмо следующего содержания: «В журнале МОПР можно видеть иллюстрации голодающих рабочих и детей капиталистических стран. Какие страшные изможденные лица. Если бы наши руководители, начиная с республиканских и кончая районными, сошли с пьедестала величия и почаще проходили по улицам Пудожа в момент скопления масс за крощкой хлеба, то они увидели [бы] ту же картину. Но вам стыдно выйти [с] таким пузом. Вы выдвинуты народом не для того, чтобы наращивать жир…
Кто вам дал право морить народ голодом. Проклятый Гитлер лишил нас всего дорогого, наши мужья, сыновья, отцы и дочери проливают кровь за любимую Родину, а Вы содействуете Гитлеру… Единственный выход из положения ─ это прикончить детей, а затем матерям спокойно умереть…
Если бы знал тов. Сталин, который горит перед нашими глазами, как яркий светильник, о всех безобразиях и о тех кошмаров, которые мы переживаем, что бы он с Вами сделал? Тов. Сталин с Вас спросит. Советская власть создавалась не для того, чтобы морить людей…».* Письмо подписано: группа эвакуированных и голодающих Пудожа.
Второе анонимное письмо поступило в адрес председателя Пудожского райсовета тов. Бугнина. Содержание его аналогичное. Исходит, как пишет автор, от пудожских рабочих.
Используя создавшееся тяжелое материальное положение в районе, отдельные антисоветские элементы пытаются активизировать вражескую деятельность против ВКП(б) и Советской власти. Так, Т., русский, беспартийный, колхозник колхоза «Октябрьская революция» среди населения высказывается: «Зачем Советская власть воюет с немцами, когда у нас народ голодает и умирает. Лучше бы красноармейцы бросали оружие и сдавались в плен немцам. Если нам предложат эвакуироваться, то никуда не поедем, а будем уходить в лес, а потом к финнам». Тракторист К. в присутствии других рабочих говорит: «У нас с рабочими стали обращаться, как с собаками. Разница лишь та, что собак бьют, а нас еще нет. В общем, положение, что при барщине, и даже не спрашивай кушать».
В., урож. Пудожского района, русский, беспартийный, высказывался: «Теперь хватит того, что несколько лет нас агитировали и обманывали. Народ не хочет слушать вранья, так как он голодный и обозлен на Советскую власть». Трудпоселенец Ш., проживающий в пос. Кубово, распространяет провокации. 18 мая с. г. он говорил: «Скоро колхозов и Советской власти не будет, так как их разгонят. Правительство специально народу не дает хлеба, для того чтобы народ организовал восстание. Нам нужно помочь скорей покончить с Советской властью. В России уже намечено новое правительство, которое при помощи заграницы придет к власти».
Учитывая крайне тяжелое положение в районе со снабжением населения хлебом и продуктами питания, а в связи с этим и проявление отрицательных настроений среди населения, прошу Ваших указаний о принятии срочных мер по завозу в район текущих запасов хлеба и продовольствия. Наши мероприятия направлены [на] пресечени[е] вражеской деятельности антисоветских элементов.
Народный комиссар внутренних дел КФССР М.Баскаков
* Отточие (здесь и далее) в документе.
Источник: НЕИЗВЕСТНАЯ КАРЕЛИЯ. Документы спецорганов о жизни республики 1941–1956 гг. – Петрозаводск, СДВ─ОПТИМА, 1999. 306 с. Тираж 300 экз.
=======
СПРАВКА НКГБ КФССР В ЦК КП(Б) РЕСПУБЛИКИ С ПОДБОРКОЙ ВЫДЕРЖЕК ИЗ ПИСЕМ ГРАЖДАН ОЛОНЕЦКОГО РАЙОНА О ЖИЗНИ В УСЛОВИЯХ ОККУПАЦИОННОГО РЕЖИМА 1941─1944 гг.
19 сентября 1944 г.
Совершенно секретно
Военной цензурой с момента освобождения от временной вражеской оккупации территории Карело-Финской ССР зарегистрировано 149 сообщений с положительной характеристикой из жизни в немецко-финском плену.
Текст отдельных сообщений приводим:
Кировская обл., ст. Просница, дом эвакуированных, М.И.: «1 августа 1944 г. Ты спрашиваешь про село Олонец. Он, конечно, теперь не такой внешний вид имеет, но это осталось при отступлении наших частей еще в 1941 г., финны-то когда отступали, то они ничего не повредили. За эти три года еще построили кое-какие здания, а кроме того, построили железную дорогу, которая идет из Финляндии до Мегреги. Я прочла твое письмо, сравнила вашу жизнь с нашей, то я могу свободно говорить, что мы тут никакой тяжести не видели. В общем приедешь, тогда побеседуем словесно». КФССР, Олонецкий район, Рыпушкальский с/с М.Т.
Ленинград, ул. Кирочная, С.И.: «5 августа 1944 г. Мы пока живем, нормы еще не получаем после финнов, теперь остатки покушаем, пока хватит. Я работала пом. кладовщика с 8 утра до 4 дня и один час на обед, работа была легкая, почти ничего работы не было. Была настоящая прачечная и швейная. Сапожная была тоже, там работали финны. Нам было работать очень хорошо, только сиди, кормили хорошо, хлеба было довольно, завались, а женщины и мужчины работали в колхозе, получали деньги и купили, что нужно было. Из магазина получали норму сахара и т. д. Налогов не было никаких, я получала за месяц 1000 марок на руки, а 600 марок осталось на питание за месяц, всего 1600 марок. Каждое воскресенье был отдых. Через 6 месяцев отпуск 8 суток. Домой ходили часто на готовое, привезли и ходить взять на машине». Олонецкий район, дер. Онкулица. С.М.
Ленинградская обл., Пашский район, Р.: «3 августа 1944 г. Дорогая сестра Александра! Мы три года работали индивидуально под владением Финляндии, землю роздали крестьянам, и лошадей и с/х инвентарь. Жили ничего, с хлебом, были сыты, сверх своего хлеба давали норму из лавки, мармелад, сахарин, папиросы 8 пачек на месяц, бывала готовая одежда и обувь. Военные возили хлеб и продавали, одежду тоже продавали. Издевательств со стороны финнов над нами не было и обращение было хорошее». КФССР, Олонецкий район, Обжанский с/с. Е.Н.
Вологодская обл., Вытегорский район, дер. Погост, О.А.: «6 августа 1944 г. Дорогая мама! Я жила очень хорошо, обижаться не могу ни на что. Подробно писать не имею возможности, а когда приеду домой хотя на неделю, то все расскажу вам подробно о своей жизни. Одета и обута я пока хорошо, вы и не узнаете меня. Питание было хорошее, поправилась замечательно. Я бы могла немного кое-что из одежды помочь вам, но посылок не принимают. Дочь и сестра Надя». Олонец. Н.
г. Мурманск, ул. Кирова, Ф.: «6 августа 1944 г. Хозяйство держала по силе возможности хорошо. При финнах мы тоже жили и работали, норму нам давали и вообще не голодали и жили на ихние марки, работа спорилась и жили хорошо. Работали свободно». Олонец. Верховье, Д.А.
Коми АССР, Примузерский район, Н.П.: «16 августа 1944 г. Я все время жила хорошо. Первый год была на окопах, после этого была на портновских курсах и остальные полтора года работала в швейной мастерской. Работа была хорошая, научилась хорошо шить. Платили 5 марок в час, зарплата была хорошая. Купила себе много одежды. Можно было купить всего. Отец и Маня работали тоже за деньги, а мать совсем ничего не работала, в общем жили хорошо, питание тоже было хорошее. В магазине давали чай, сахар, мыло, масло, всякие крупы и всего, муку и хлеб, как и раньше до войны. Только сейчас дали по карточкам, у нас больше никакой заботы не было, только скучали по вам. Сестра Ира». КФССР, Олонецкий район, Туксинский с/м. А.И.
Кемеровская обл., п/я 247/3, С.А.: «1 августа 1944 г. Жили в плену с финнами, работали в колхозе на деньги, 45 марок в день и купить можно было. Например: мука ржаная 5 марок кило, сахар 26 марок, масло коровье 60 марок и так далее. Все давали по карточкам. обуви не было и мануфактуры не было, но можно было достать, военные привозили из Финляндии и продавали. Жить можно было. Живу все время дома, работаю на трудодни. При финнах сено косили косилками, а убрали сами, сколько на зиму надо было, а теперь не знаю, как, дадут, наверно, на трудодни». КФССР, с. Олонец. М.К.
Удмуртская АССР, Сюмскинский район, М.О.: «8 августа 1944 г. Я жила эти три года и работала при финнах. Я жила хорошо, была сытая и одетая, а работала в Нурмолицах в белошвейной мастерской, там починяли военную одежду. Я себе купила два шерстяных платья, одно шелковое, две пары туфель, пальто зимнее и сапоги были зимой и весной, и сделала из своего материала жакетку летнюю, а чулок купила без счету и потом кофт, юбок и маленьких предметов много. Как приедешь, то увидишь все, как мы жили. Я за день получала 56 марок, 7 марок в час, 8-часовой рабочий день, кушали в столовой, туда за пищу пошло 300 марок в месяц и остальные остались себе. Ты знаешь, сколько сюда привезли из Финляндии обуви и всего. Приедешь, то увидишь, как люди жили здесь, мы не видели ни холода, ни голода». КФССР, Олонецкий край, Верховье. М.М.
Свердловская обл., совхоз Сама-Шапиро, К.М.: «16 августа 1944 г. Тетя Маня! При финнах жили ничего. Они обращались неплохо с нами, норму давали на месяц: муки 12 кг, сахару по 500 г, масла по 700 г, мяса по 500 г, повидлы по 500 г, кофе, сахарину и все, если у кого не хватало хлеба, то можно было сменять на молоко и яйца. Не могу сказать, что плохо при финнах». КФССР, Олонецкий район, с. Верховье. К.М.
Удмуртская АССР, Сюмскинский район, Т.А.: «10 августа 1944 г. Коля сынок отправлен на курсы в Финляндию на четыре месяца. С Колей жили все время хорошо, теперь с Колей не увидимся около трех месяцев. Корову купили, трехмесячного теленка, завела цыплят и будут куры. Работала при финнах много и зарабатывала много. Финны обращались с нами хорошо, мы первое время сильно боялись, вот поэтому в наш дом бабушку взяла. Сегодня Е. уезжает в армию, у них девочка Зоя, теперь, я думаю, Настя догадается, что как она жила сиротой, она очень худенькая, а жить было ей хорошо и при фашистах, она на работу не ходила, все время орала дома без дела. Коле купили гармонь ─ баян финский, 5000 марок. Коля играл хорошо, а больше из вещей такого ничего, и велосипед». Олонецкий район, с. Верховье. М.Е.
Архангельская обл., Плесецкий район, ст. Наволок. К.О.: «15 августа 1944 г. Нам норму давали все время 15 кг муки на месяц Шуре, мне и Кате по 12 кг, Нине 9 кг, а Люсе 6 кг и прочие продукты, сахар давали на каждого члена семьи 500 г масла по 700 г и мяса, еще дали овсяной крупы и сахарину по пачке на каждого на месяц и кофе по 500 г выдавали все время. Вот так и наша жизнь проводилась во все три года, а налогу не платили никакого, так нам и жилось». КФССР, Олонецкий район. Нурмольский с/с. И.М.
Вологодская обл., Кирилловский район. Х.М.: «6 августа 1944 г. Я за эти три года жила хорошо, не могу обижаться, на работу никуда не ходила, жить было хорошо. Ели и пили. Что душа принимала, всего было довольно, хлеба, и масла, и сахару, и остальных продуктов, жили как в гостях, и одежда, и обувь были хорошие. В будень день одевались, как в праздники, все в шелковых, да в шерстяных платьях». КФССР, Олонецкий район, Култяжский с/с. П.В.
Кировская обл., Шабалинский район. Л.А.: «23 августа 1944 г. Нюра, мы уже два года жили на своем единоличном хозяйстве, имели 2,5 га земли, 2 лошади, имели свинью, корову и работали для свое потребности, а теперь опять загнали в колхоз и отобрали весь посев и лошади, и осталась одна корова, а если бы не организовали колхоз, то у нас очень прекрасно жилось бы, работа шла бы успешно». КФССР, Олонецкий район, Улванский с/с. Л.Н.
Источник: НЕИЗВЕСТНАЯ КАРЕЛИЯ. Документы спецорганов о жизни республики 1941–1956 гг. – Петрозаводск, СДВ─ОПТИМА, 1999. 306 с. Тираж 300 экз.
Journal information